Побуждать двойным касанием

Иногда приятно было подумать о тайном смысле слова «никогда». Этому занятию она любила посвящать свободные от работы вечера и выходные. Слова иногда/никогда составляли странную пару, только частично соприкасавшуюся и дополнявшую друг друга. В слове «никогда» была окончательная определенность, завершение и того, что достигло полного развития, и того, что даже еще и не планировало начинаться. А слово «иногда» вносило в эту определенность сомнение, расшатывало ее изнутри, делало проницаемой и доступной для анализа. Поэтому логичнее, конечно, было бы вообще не думать о том, что в той или иной ситуации может означать слово «никогда», но это было выше ее сил и возможностей. Великая отрешенность, к которой следовало стремиться каждому мыслящему человеку, была ей пока что еще не доступна. И потому слово «никогда» начинало менять свое содержание и трансформироваться прямо-таки пугающим образом. «Это никогда больше не повторится, — думала она темными осенними вечерами. — Но надо ли мне, что оно повторялось? И нет ли в этом «никогда» особенной сладости именно из-за невозможности хоть какого-то повторения?» Старые часы с кукушкой на стене равнодушно качали маятником в такт этим неторопливым мыслям.


Час назначенный

Не стоило бояться этого вечера. Все должно было пройти так, как было запланировано и вполне ожидаемо. Она придет домой, поставит сумку на стул в прихожей, повесит на специальный крючок связку ключей (ключи при этом непременно будут глуховато позвякивать), одним движением одну за другой снимет удобные туфли на плоской подошве, наденет тапочки, пройдет в комнату, сядет в кресло, положит руки на колени и будет неподвижно сидеть до самого позднего вечера, не отводя взгляда от давно выбранной точки на обоях. Кому-то такое занятие могло показаться странным, кому-то — скучным, и для такого вывода, безусловно, у постороннего наблюдателя имелись бы некоторые основания. Никто ведь даже и представить не мог, что на самом деле можно было увидеть в этой точке, если как следует приглядеться, какие там разворачивались удивительно красочные миры. Конечно, происходило это не сразу. Сначала надо было собраться с мыслями и сосредоточиться, а потом в нужный момент отпустить свое сознание, как резинку рогатки, у которой вместо шарика как раз и была эта самая точка. И тогда пространство выгибалось дугой, заворачивалось по краям, и она проваливалась в совершенно другую волшебную реальность, описать которую невозможно, настолько она отличалась от всего того, что можно встретить в этом привычном и давно наскучившем мире. Вот и в тот вечер все должно было происходить именно так…


Океан окон

Книжка была толстой, со слегка пообтершимся картонным переплетом и загнутыми уголками пожелтевших страниц. Возможно, она даже ее читала, но было это так давно, что не осталось никаких воспоминаний. Когда-то она проглатывала подряд все, что попадалось ей под руку, страницу за страницей перелистывая чуть дрожащими пальцами в нетерпеливом желании узнать, что же там было дальше. Но то время давно закончилось. Книги, которые никогда не будут открыты, стопками лежали в углу, напоминая остатки давно исследованного и позабытого геологического периода. И даже если эта книжка когда-то была прочитана, ничто не мешало теперь сделать ее подставкой для монитора, которому в силу то ли каприза дизайнера, то ли самой обычной дешевизны не доставало регулировки высоты. И надо сказать, что подставка эта оказалась просто идеальной. Миллиметром выше или ниже было бы уже не то. Но теперь взгляд сразу же целиком охватывал светящейся прямоугольник и безошибочно останавливался на нужном фрагменте. Ведь любовь к чтению не пропала. Просто тексты теперь жили не на пыльной бумаге, а на экране монитора в бесчисленном количестве открытых окон. И в этой возможности бесконечного переключения состояло особенное удовольствие.