Кубик Рубика

1

Кубик Рубика, который я собираю,
Как дорога, неодолим.
Всегда не хватает последнего маленького
Движения.
И как бы ни крутила я этот Рубик,
Никак не приближусь к тому самому
Ощущению,
Что с лёгким щелчком, – встанет всё по местам,
Встанут все по местам.

2

тропинка была здесь, да стёрся последний след
отпечаток ушёл в песок
на той стороне сна по тропе иду я
камень лежит наверху
никто его не столкнёт


***

Вот стол обеденный, он также для того,
Чтоб антрополог кости разложила.
Сравнив длину их, ширину и прочее,
Сказала отчего, когда и как...

Поэтому среди сыров, колбас,
Я вижу цвет иного бытия:
Землистый, жёлтый, неживой, огромный.
Всё застилающий,
Знакомый цвет.


Письма на прежний адрес

В почтовом ящике лежать холодно им?
Кого ждут, упираясь краями конвертов
в жестяное нутро с прошлогодними листьями
газет, с песчинками новостей,
с платёжками за газ, с рекламными листовками,
с заветным магнитом на холодильник в белом конверте?

Дверь дома откроется, сбежит по ступеням единственный житель.
Возьмёт из ящика слежавшиеся в папье-маше письма.
Инсталляция безответности в руках придуманного человека –
перфоманс.
Человек-перфоманс узнает свой почерк,
услышит, как трутся друг о друга
шестерёнки рабочих слов.
Прочтёт, задумчиво кивая, куря (в особенно сложных местах),
додумывая там, где не разобрать.
С трудом узнавая себя.
В памяти, как в колодце – ау – в ответ серебряное
молчание воды: имена любимых стали рябью.


***

Места́, в которых Бог любил меня,
молчат, с другими говорят голосами
сквозняков в простуженных домах,
пекутся о тусклом тепле затрапезных углов.
По ним не упокоенные бродят души воспоминаний.
Их тонкие руки трогают всё:
окна, шторы, кровати.
Вещи отвечают молчанием и внутренним свечением.
Будто всё это сейчас прорвётся
и откроет не занавешенное пыльной сеткой то, другое.


***

Мы бродили по лодочной станции.
Перешагивали груды хлама,
ходили взад и вперёд, натыкаясь то на гвоздь,
то на упавшую балку, то на клок неба в окне.
Густо пахло пожаром и грязными руками, уронившими спичку.
Чудилось, как под вой пожарных сирен метались по чужому небу бездомные космические корабли.


***

На День археолога я подарила Сергею Васильевичу две кубинские сигары. Встретив его в узком коридоре камералки, я протянула ему две сигары,
завёрнутые в носовой платок.
Выцветший платок раскрылся – и внутри оказались две коричневые сигары,
лежащие бок о бок, как младенцы.

Помню, бабушка привезла моей дочке в подарок игрушечную белочку.
Белочка с орехом в лапках была завёрнута в чистый носовой платок.
Лежала в нём, как запелёнатая кукла,
с несъедобным орехом, сама не живая.

Давно выкурены горькие сигары, потеряна смешная белочка.
Но я помню радость дарившего, и радость одаренного.
Отголоски этой радости живут
в складках носовых платков.