I

Мужской голос

На севере зима напоминает
меха баяна в самый шумный миг -
за левое когда плечо выводишь,
что даже под лопатками сосёт -
чернющее раздуто полотнище
и краткий блеск его продольных жил,
похожий на затопленную рощу,
неместному заметен не вполне –
в таком соотношенье ночи с днями.
Я в этих землях вынужден служить,
где ни одной солопницы российской.
Из европейцев только старый врач.
Избушки в глубине лесов. Охота,
рыбалка, самородки, смолы, кедр –
прокорм достойный коренных народов.
Но государь послал меня сюда
на помощь обедневшему селенью,
отвлекшемуся от привычных дел,
и без толку воюющему с чёртом.
А начал всё неловкий мальчуган.
Китовый ус в спираль свернул и вырыл
в сугробе ямку, положил спираль,
потом закапал жиром и оставил
коварную ловушку застывать.
Предполагалось, что медведь почует
тюлений запах, и сожрёт кусок,
в жаре его желудка он растопнет -
полоска распрямится. И готов.
Да видно недостаточно упруга
была пластина, и медведь не сдох.
Почал ходить в село, и жрать скотину,
потом разбил окошечко в избу…
Уездный врач, осматривая трупик
дворцовое дал имя: Соломон,
за то, что он младенца перерезал
огромной лапой на две части. Мать
так, по-домашнему, прозвала Моней
и в лес ушла, целуя красный след.
Не воротилась. Началась облава,
но зверя уловить никто не смог.
В проводники мне лезла вся деревня,
копались в сумке, трогали ружьё,
совали обереги, обнимали,
крестили. Но спасибо за сухарь.
На Соломона я наткнулся быстро –
Тунгускую лишь реку пересёк.
К журналу прилагаю свой рисунок
в масштабе… В прочем, там указан рост.
Я подобрался, чтобы кинуть бомбу,
раздул чубук, поджог бикфордов шнур…
Но вдруг увидел женщину живую,
и шнур, как червяка, я заплевал.

Подростковый голос

Я различал медвежее урчанье,
порой переходившее на рык,
я видел поднимавшуюся холку,
разверзнутую челюсть, наконец.

Мужской голос

Морозный воздух всасывал он сипло,
пробоину в утробе остужал,
а женщина глаза его лизала,
и что-то пела. Опустилась пасть.
Медведь издох. Тогда я подобрался,
связал ей руки и повёл домой.

Подростковый голос

В моём дому страдал от боли дядя:
в него весной попали из ружья -
дробинки всё никак не выходили.
Ему бы мог помочь медвежий жир.
Но только я с ведром подкрался к туши,
как вырвалась безумная из пут -
ведро разбила в щепки и пинала
меня в затылок, шею и живот.
Её с трудом отнял охотник. Снова
связали. Я запомнил путь сюда.
Оглядывалась. «Моня, Моня, Моня,» -
она не уставала повторять.

(Впереди встаёт мальчишка, поскольку он знает короткий
путь, за ним женщина, за ней мужчина. Меж всеми
протянута толстая верёвка, обвивающая женщину).

II

Женский Голос

Скрипят деревья. Непонятно, где же
начало скрипа: в корне ли, в ветвях?
И тьму саму прокалывает кедр,
как шилом проминают ремешки.
Чтоб зверь скорей вонзился тебе в горло,
прокляты люди, чтобы ствол пришиб,
пусти, а то перегрызу верёвку,
и буду вместо зверя. Развяжи.

(На отрезок верёвки, протянутый между мальчишкой и
женщиной с треском падает дерево. Мальчик откидывается
назад, а женщина резко «клюёт», ломаясь в поясе. Она
садится на корточки. Мальчик остаётся лежать. Не
колеблясь, мужчина обегает всех их, перерубает верёвку
мальчика, и, крестясь, тянет женщину дальше).

На что ты крестишься? Креститься надо
в миру, сынок. СколькИми пальцАми, а,
ты крестишься?

Мужской голос

Тремя.

Женский голос

А здесь едино.

Что три, что два, что пять, что кулаком.
В лесной чащобе крестются локтями.
Я видела, эвон, как за спиной
летает локоть, что чурбан у чёрта,
рисуя резко в воздухе кресты.
Четыре стороны. И всё едино,
лес сам себе отец, и сын, и дух.
Вот так. Крести. Чтоб зверь не прыгал в спину,
чтоб путь обратный освещал Христос.

Мужской голос

Мы не пойдём обратно.

Женский голос

Как же, как же.

Тогда ко мне лицом поворотись
и покрестись.

Мужской голос (мстительно)

Перекрещу-ка ведьму.

Женский голос

Следи за локтем. Землю покрестил!
А не меня. Ну что ж, могу и в землю.

(ложится).

Мужской голос

Вставай, собака, мы почти пришли.

Женский голос

Звезда сияет и дрожит, как слёзка.
У Мони было пятнышко в глазу
точь-в-точь такое. Чёрный-чёрный купол,
а в нём святящаяся тайной брешь.
У немцев есть концепция спирали,
когда чрез время повторится мир
уже погибший, только в новой фазе,
усовершенствованный опытом своим.
Но я считаю: та спираль – медвежья.
С пустого центра крутка начата,
не возвышаясь. Только расширяясь:
витки лишь больше, да тесней виткам.
Закапали нас жиром, ограничив
и зрением, и слухом – всем людским,
испугом, временем, алчбами, волей,
грехами, скодоумием, нуждой.
На зуболомном бросили морозе.
Потом скормили зверю. И мы ждём
пожара, что растопит этот слиток,
чтоб мы сумели выпрямить длину
всего земного опыта. На Моню
Упал горящий камень пребольшой.
И мы сгорим. Весь белый свет сгорает.

Мужской голос

Как ты сказала? Всё прошло?

Женский голос

Ничто.