в фильтр-пакете:

нет, не кран подъёмный,
расточая электричество,
лениво на затянувшейся
стройке поворачивается,
не объект неопознанный
выползает на вечернюю
линейку, инфразвуковую

мелодию гимна напевая,
то свет мира по темноте
по нашей ходит и глядит,
чтобы ни в мой ни в чьи
прочие пакеты не упало
что попало; оно и в глаз,
и в еду, и в питьё может
упасть, и прилечь около,
да вы и сами, наверное,
с той нефильтрованной
субстанцией накоротке.


в пакете с подражанием природе:

забронировали все
локации, где видно
затменье, а Солнце
не исчезло, и фазы
Луны его не лучше,
сплошной, то бишь,
обман эта природа

ваша - другое дело
закрыть глаза и на
самом деле ничего
не видеть какое-то
время; просыпаясь,
ощупывать правый
бок, дабы оценить,
насколько живёшь
в ущерб себе, а ты,
в отличие от Луны,
не притворяешься.


в пакете с незастывшей:

одуванчики, мать их и мачеху
желтоглазую, так рано из-под
(земли, снега) изподвылезли,
короче, в этом году, а стволы
некоторых вишен выпустили
смолу, о которой кое-что ещё
будет сказано, очень уж цвет

у неё привлекает внимание и
говорит "поймай меня", а сам
бегает туда-сюда от светлого
янтарного до почти ягодного,
от сумерек в твоих глазах до
медного, медового, медвежь-
его, а когда снимаешь комок
с ветки, хочешь придать ему
форму, теряет прозрачность,
долго не отходит от детских
пальцев и середины апреля.


в пакете с примкадьем:

контуры замыкают не ради
переменного тока, внешняя
пустота хочет стать больше
той, которая внутри кольца,
той, которая уже разъедает
по буковке торжественные
и смешные его гравировки.

по канве тов. Сатуновского,
женственно: совсем ничего,
женственно: весить тысячи
тонн, как то нежное облако,
ампирно-сливочной пенкой
по границе плоских земель
типовой застройки и небес
над оными перешедшее на
сторону тех иных, впрочем,
таких же пейзажей, нам не
подогнали каких-либо ещё.


в пакете из постамата:

сгруппироваться: да, верно,
на нашем языке глагол для
собирания коллективами и
принятия позы, удобной на
время падения, общий, что
тоже надо учитывать, имея
дело с такими вот людьми,

особенно если это падение
затягивается и имеет шанс
завершиться в населённой
местности, особенно когда
человек человеку постамат
с небольшими утешениями:
забываем вовремя извлечь
оттуда очередную посылку,
она прячет обратный билет
в тёмном углу ячейки, ждёт
хоть какого сбоя в системе.


в пакете с дохлой кошкой:

жизнь уличной кошки короткая, но
яркая - обогащённая среда, так это
теперь называется; и окончание её
не вопрос готовности; когда её мяв
разорвут на байопики слетевшиеся
ангелы, она тихонько начнёт опять,
как звезда, выпадающая на бис из

зодиакального ближнего круга, как
будто переделывая не слова песни,
саму себя; утки на пруду ненадолго
станут синхронистками, не в плане
совместных нырков, а с кошачьего
на ангельский, зная, что у крыльев
такая особая пропитка: в воде они
не тонут, грязь к ним не липнет, но
и чистоту разделить не особо есть
с кем, разве что вот с этой кошкой
попробовать в предпоследний раз.


в пакете с воспоминанием:

когда мы приходили в лес,
небо не спеша расцветало
на деревьях, плодоносило
шелестом тех редких слов,
которыми мы, чтобы, того
гляди, не потеряться, тихо
(по лесным меркам) и так

осторожно обменивались.
когда выходили оттуда на
свет, то ставила этот свет
нам осень, двуногая ярко-
рыжая собака, домашняя,
но с опытом одичания, её
переносная студия после
работы укрылась тонкою
плёнкой инея, и вспышки
были прохладны, и блики
мягки, и голоса рассеяны.


в пакете с головокружением:

И.

кедры с кипарисами застывают
вполоборота, твой смех улетает
за мёдом, собирает его во тьме,
на соцветиях горького миндаля
в ложечку-лодочку, подношение
воспалённому солнцу, вслепую:
стреляет, разбирает и собирает.

наше время, маршрут кенотафа
на колесиках, составленный из
одних остановок дыхания, тень
минутной стрелки передвигает
с небольшим отставанием, как
от молнии звук или от касания
трепет; нектару и перетеканию
дрожащий лепесток свидетель.
нежность к тебе приподнимает
голову, не успевает запрыгнуть
в последние полынные облака.


в пакете с беглянкой:

четвёртая грация убегает,
подобна перекипающему,
жгучему молоку, на волю,
за край полотна, ну а там
будет видно, кем ей быть
дальше; но точно не трёх
остающихся спрашивать,

они всё будут отрицать, а
на все вопросы отвечать:
вам привиделось, никого
с нами не было, идите-ка
отсюда; её тело светится
в темноте, по её волосам
ниспадает шёпот, её имя:
неосторожность, золотая
цепочка её следов на еле
натянутой тонкой плёнке,
на коже пробирного льда.